Это событие произошло прошлым летом. Библиотечные работники селения Хунзах решили организовать встречу своих читателей с поэтами и писателями, пишущими на родном для них аварском языке. Созвонившись с литераторами, библиотекари пригласили их на авторский вечер.
Писатели с огромным удовольствием приняли предложение и, договорившись о времени и дате проведения, собрались в дальнюю дорогу, которая занимала около четырёх часов. Они выехали на маршрутном такси ранним утром, некоторые из них даже не успели позавтракать, поэтому, проехав половину пути, решили остановиться на привал в живописном месте – на берегу реки Аварское Койсу.
В составе писательской делегации были как мужчины, так и женщины. Женщины сразу же взялись за сервировку импровизированного «стола». Они расстелили одеяло, расставили на нём разовые тарелки, вилки и стаканчики. У всех с собой было что-то из еды, и женщинам оставалось только нарезать хлеб, колбасу, овощи и зелень и разложить поровну для каждого из присутствующих. Двое из поэтов вытащили по бутылке вина и наливали его каждому, кто был не прочь выпить с ними за компанию.
Едва они принялись за еду, как увидели, что к ним приближается молодой человек, за спиной у которого был рюкзак, а на плече висело охотничье ружьё «Сайгак».
Все испуганно посмотрели на него, потому что не знали его намерений, тем более что он был вооружён, а Унцукульский район славился тем, что в нём часто проводились контртеррористические операции.
Но молодой человек дружелюбно помахал им рукой, и они успокоились. По мере того, как молодой человек приближался к ним, они разглядели, что он очень красив и хорошо сложен. Женщины при виде его потеряли интерес к еде и не отводили взглядов от его лица. Он же даже не посмотрел в их сторону и, приблизившись, поздоровался с мужчинами, которые встали и подали ему руки для приветствия.
– Ас-саламу алейкум всем, кто находится в гостях на нашей земле, – сказал он голосом, в котором не чувствовалось ни малейшего акцента, свойственного горцам. – Я подошёл к вам, чтобы предупредить, чтобы вы не боялись звуков выстрелов, которые вскоре можете услышать. Я здесь охочусь на оленей, которые вскоре подойдут на водопой. Оленье мясо очень вкусное и нежное, не хуже телятины, и я хотел побаловать домашних дичью, поэтому и вышел поохотиться.
– А «лесных» бандитов здесь нет? – спросил Ансар, один из приглашённых писателей.
– Нет, они перебрались за границу, многие уехали или в Турцию, или в Сирию, и у нас теперь затишье. Наши сельчане вздохнули с облегчением, им теперь можно не бояться за своих детей, которым «лесные» морочили головы и вербовали в свои ряды.
Магомед, самый старший из писательской делегации, спросил, как зовут молодого человека. Тот ответил, что его имя Юсуф. Магомед улыбнулся и сказал, что это имя подходит ему и что так звали Пророка Юсуфа (мир ему), который славился своей красотой, но эта красота не приносила ему ничего, кроме неприятностей, и подвергала его жизнь труднейшим испытаниям. Магомед пригласил нового знакомого присоединиться к их компании.
Но молодой человек решительно отказался и, сказав, что он может упустить время охоты, попрощался со всеми.
Женщины разочарованно посмотрели ему вслед, но ничего с этим поделать не смогли и приступили к прерванной трапезе.
Магомед пошёл провожать Юсуфа и по дороге спросил, почему он даже не присел к их столу хотя бы ради приличия. На что Юсуф ответил, что именно ради приличия он не приблизился к их «столу» и не притронулся к угощениям.
Магомед удивлённо спросил:
– Как это? Прости, я тебя не понял.
Юсуф объяснил:
– Мои убеждения не позволяют приближаться к столу, на котором стоит запрещённая еда и напитки. А там были колбаса и вино. Вот вы рассказывали про испытания, которые выпали на долю Пророка Юсуфа (мир ему), а у меня был период жизни, когда мне пришлось пройти через них. Я был первым ребёнком в нашей многодетной семье. Отец всю жизнь проработал председателем сельсовета, мать работала директором школы. Наша семья считалась самой обеспеченной не только в селе, но и в районе, потому что у отца была своя животноводческая ферма, которая занималась не только разведением скота, но и поставкой мяса и молочных продуктов в район. После окончания школы отец отправил меня в Москву, где я поступил в Университет дружбы народов, на юридическое отделение. Столичная жизнь вскружила мне голову. Деньги, присылаемые отцом, позволяли проводить вечера в ночных клубах, где тусовалась столичная молодёжь. Я учился, можно сказать, на автопилоте, меня выручала моя отличная память, я мог за ночь-другую прочитать нужные книги и конспекты и отлично сдать экзамены и зачёты. Девушки сами вешались мне на шею, и я даже потерял счёт, сколько их было за годы моей учёбы в университете. Конечно, как и вся студенческая молодёжь, я научился пить и курить и уже не мыслил иной жизни, кроме как в Москве. Но на последнем курсе, как раз перед защитой диплома, одна девушка захотела, чтобы я женился на ней, и делала всё, чтобы заставить меня заключить с ней брак. Но меня она совершенно не интересовала, несмотря на то, что она была дочерью очень богатого человека и обещала мне «золотые горы» своего отца. На одной из вечеринок она незаметно подсыпала что-то в мой стакан, и когда я стал терять сознание, её телохранитель вывел меня из клуба и увёз к ней на дачу.
Наутро мне поставили ультиматум: или я женюсь на ней, или меня посадят за изнасилование.
Кровь бросилась мне в голову, и я ответил, что лучше сяду в тюрьму, чем женюсь на той, которая способна на шантаж и преступление.
Буквально через несколько минут после нашего разговора приехала полиция, и меня увезли в участок. Там следователь зачитал мне обвинение, а прокурор дал разрешение на моё предварительное заключение.
Мне дали разрешение на один звонок, и я позвонил отцу, рассказав всё, что со мной приключилось.
Отец прилетел в тот же день и нанял для меня лучшего адвоката, который помогал выигрывать даже безнадёжные дела. Мне помогло то, что адвокат провёл независимую медицинскую экспертизу. Экспертиза доказала, что в моей крови была лошадиная доза клофелина, которая могла бы сделать меня инвалидом, если бы не моё отменное здоровье – недаром я поддерживал его тренировками в спортивном зале. Именно моё состояние в результате введённого лекарства не позволяло мне не то что заниматься насилованием, но и вообще я не мог двигаться и был в бессознательном состоянии до самого утра. Также не было следов, подтверждающих акт самого насилования, ни у так называемой потерпевшей, ни на постельном белье.
Таким образом, отец меня вызволил из следственного изолятора и, дождавшись защиты, увёз меня с собой.
Но на этом мои несчастья не закончились. Оказывается, сердце моего отца было слабым и изношенным. Ни отец, ни мать ни разу не говорили мне о том, что отец до этого случая перенёс два инфаркта. А то, что он волновался и нервничал по поводу моего ареста, привело его к третьему инфаркту, и через неделю после того, как мы с ним вернулись домой, его не стало.
Все эти дни я не отходил от его постели в больничной палате и держал его за руку, пока он говорил слабым голосом свои наставления. Это было его завещание мне – его старшему блудному сыну, и я понимал, что не исполнить всё то, что он мне завещал, невозможно. Невозможно не только потому, что я оказался виновником болезни, которая привела отца к постели, но и потому, что теперь я должен был поддержать семью и сделать всё возможное, чтобы удары судьбы не были такими разрушительными для родных.
Перед смертью отец взял с меня слово, чтобы я снова начал молиться и полностью соблюдал законы нашей веры: не пил и не ел запретное, не курил и не совершал непотребные поступки. Он завещал мне жениться на девушке, которая также соблюдает законы веры и которая стала бы не невесткой, а дочерью для моей матери. Он также просил заниматься воспитанием моих братьев и сестёр и заботиться не только о них, но и о матери, которая тоже нуждается в моём внимании и заботе.
Он просил меня не отчаиваться и не горевать о том, что в скором времени он перейдёт в мир иной, потому что жизнь и смерть каждого человека предопределены Всевышним Аллахом. И если я буду поступать согласно его завещанию, то он может спокойно отойти в мир иной, потому что оставит семью в надёжных руках и я, его старший сын, стану продолжением его собственной жизни.
Именно об этом говорится в хадисе нашего Пророка Мухаммада (да благословит его Аллах и приветствует), который передал Абу Хурайра (да будет доволен им Аллах): «Когда умирает сын Адама, прекращаются все его дела, кроме трёх – это текущая милостыня, знание, приносящее пользу людям, и праведный потомок, который взывает к Аллаху с мольбой за него».
Я выполнил все его просьбы и не отступил ни от одной из них. Через год после его кончины я женился на скромной и добродетельной девушке, которой доволен не только я, но и моя мать, и мои братья и сёстры. Я продолжил дело моего отца и пользуюсь уважением среди аульчан.
Сейчас я с сожалением вспоминаю о своей прошлой жизни, которую прожигал в сомнительных увеселениях и пропустил самое важное в своей жизни – следование добродетели и укрепление веры в своём сердце. Я часто рассказываю об этом своим братьям и сёстрам, и уверен, что они, ин ша Аллах, никогда не повторят моих ошибок.
Магомед был потрясён до глубины души рассказом Юсуфа и сделал для себя вывод, что и ему есть чему поучиться у молодого, но такого разумного человека. Он обнял Юсуфа на прощание и пожелал ему счастья и благословения Всевышнего Аллаха.
Вернувшись обратно, он взял со стола бутылки и вылил их на землю, сказав, что им всем пора вспомнить, что они мусульмане и это смертный грех – распивать спиртное и есть нехаляльную еду. Затем объяснил, какой урок тактично преподал ему их новый знакомый.
Всю оставшуюся дорогу делегация не проронила ни слова. Видимо, все обдумывали те замечания, которые им сделал Магомед. Но замечания всё же пошли на пользу: больше никто из них не употреблял ни алкоголь, ни запретную еду.