«Не может быть!» – воскликнули хором две девушки-студентки, которые сидели за соседним столиком в популярном кафе «Чайная ложка» в центре Петрозаводска. Здесь очень демократично, подают чай разного сорта, в ассортименте нет спиртных напитков. Именно здесь любят бывать студенты петрозаводских вузов. Девушки узнали, что у меня назначена встреча с человеком, который… наизусть знает Коран.
В мусульманских странах знатоков Священного Писания обычно окружают особым уважением. Их имена популярны, их присутствие всегда желательно на пятничных богослужениях.
Признаться, ожидала, что познакомлюсь с человеком в возрасте и очень серьезным. Последнее предположение полностью подтвердилось. А возраст Мансура Раимжанова – всего тридцать лет. Из них последние восемь он живет в Карелии.
Что помнится
По счету перебираются бусинка за бусинкой на четках. Передвинуться можно, когда заданный отрывок прочтен с соблюдением всех требований. Учитель строго требует читать, глядя в текст. Каждый отрывок – по…300 раз.
– Не важно, что ты в медресе в Узбекистане учился. Здесь ты – рядовой ученик. Как все, заучиваешь Коран, чтоб помнить каждую строку, на всю жизнь… – как помнятся эти наставления! Все в памяти: жесткий режим, когда спал по три часа ночью и два часа днем. Как учитель наказывал, когда был недоволен. Как сдавал первые экзамены на полное знание коранических текстов…
– Как бы я хотел, чтоб мой учитель Абдульмутолиб оказался рядом! Чтоб его рука снова прикоснулась ко мне. Пусть бы он сказал мне строгим голосом свое наставление, – Мансур повторил последнюю фразу дважды. Мне показалось, что в ту минуту я слышала не энергичного самостоятельного мужчину, а юношу, которому лет шестнадцать. Но этот юноша знает, как велико дело, которому его учат…
Существует предание, что Пророк Мухаммад (мир ему) сказал: «Не следует завидовать никому. За исключением того, кому Аллах даровал знание Корана и который читает его днем и ночью, и человеку, которому даровано богатство и который расходует его на богоугодные дела».
Как дедушка Рахим
– Я родился в 1978 году в южной столице Кыргызстана – городе Ош. В нашей семье было семеро детей, я – четвертый. Когда подрос, пошел в школу, как все дети. Родители всегда были верующими людьми, даже в те годы, когда говорить открыто о вере нельзя было. Особым уважением пользовался мой дедушка. Его завили Рахим. Он знал Коран наизусть с 12 лет.
Неизбежна эта часть интервью – о детстве, о семейных корнях. Согласитесь, даже из этого короткого фрагмента можно понять, что у детей в семье Мансура Раимжанова перед глазами был уникальный пример – живой носитель Корана, опытный чтец.
– Часто случается, что дети тяготятся тем, к чему из самых добрых чувств подталкивают взрослые, или по-детски не ценят то, что имеют. Ты помнишь свои первые ощущения в связи с религиозными обрядами и традициями?
– Все происходило естественным образом. Бегаешь на улице, играешь с другими ребятами. Но подходит время намаза – отец зовет домой. Я знал, что после намаза меня снова отпустят погулять. Правда, отец иногда просил, чтоб много с соседями о том, что у нас мусульманские обычаи соблюдаются, не говорил.
– Ты сам выразил желание выучить Коран, изучить арабский язык, уметь толковать Писание?
– У отца всегда была мечта, чтоб кто-то из его детей, как дедушка Рахим, знал весь Коран. Для папы такой возможности в жизни не открылось. Советские были времена – этим все сказано. Мама тоже очень хотела, чтоб все мы учились. У меня была хорошая память, это родители рано заметили. Отец был очень строгий, но на меня не давил. Просто разговаривал. Но я понимал их желания.
Друг до Дня Воскресения
Есть в сердце каждого из нас местечко, где живет память о детстве, которую не могут смыть никакие волны и потрясения. Помню по сей день первую подружку, с которой в детском саду мы любили уединяться под смородиновым кустом. Хотя многое выветрилось из головы. И Мансур мне рассказывает о подобных мальчишеских отношениях.
– Ибрагим – мой самый близкий друг по сей день. Знаю его с тех пор, как себя помню. У моего отца в доме хранилось несколько тетрадей, в которых от руки были переписаны короткие суры. Естественно, эти тетради убирались подальше. Но мы, став школьниками, потихоньку их доставали и читали. Так получилась, что заучили с Ибрагимом многое из этих тетрадей. Позднее вместе учились в одной группе в медресе.
– В детстве и юности мы в людях не разбираемся. Благо, когда рядом человек, пусть очень юный, но который тянется к хорошему и тебя увлекает этим хорошим. Нас сейчас разделяют тысячи километров, но связь поддерживаем постоянно. Только что звонил мне. У него дочь родилась. Советовался, каким именем ее лучше назвать.
От Сулейман-тоо – в Наманганское медресе
Гора Сулейман-тоо видна с любой улочки в городе Ош. Она необычной формы – с четырьмя главами. Наверняка она была такой же красивой и тридцать веков назад, когда здесь было заложено селение, ставшее городом Ош.
– Основное население нашего города – узбеки. Все мои родственники тоже узбеки. Родной язык никогда не забывали, дома говорили только на нем. Мой отец познакомился с папой моего друга Ибрагима, и они тоже подружились. Вскоре нас обоих отправили учиться в Узбекистан, в известное Наманганское медресе «Мулло-киргиз», – рассказывает мой собеседник.
Так Мансур первый раз оторвался от родного дома. В расписании стояли все обязательные школьные предметы плюс арабский, тафсир, история Ислама, было отведено время для исполнения намазов. Учеба у мальчишек шла успешно. А в жизни страны происходили серьезные перемены – перестройка, смена политического режима, подготовка новых законов, в том числе – о свободе совести и вероисповедания.
Самый строгий, самый любимый учитель
Казалось бы, как кстати получить подготовку священнослужителя в стране, народ которой наконец-то реально наделен свободой вероисповедания! Но жизнь складывается не только из крупномасштабных обстоятельств. Из Наманганского медресе Мансур поехал не на служение в качестве муллы. Пришлось вернуться домой. Умер отец. На попечении мамы оставались младшие дети.
– Мама очень хотела, чтоб я продолжил учебу, все для этого делала, – вспоминает Мансур. – А меня терзали переживания: как же она будет справляться с домом, младшими детьми? По ее настоянию и памятуя о мечте отце, я начал заниматься заучиванием Корана.
Учителем Мансура стал Абдульмутолиб. Строгий и требовательный человек. За соблюдением расписания учеников он следил лично. Вернее, не следил, он ежедневно был рядом с юношами, жил в том же ритме, какой требовал от учащихся. О его требовательности Максуд вспоминает с …нежностью: «Как бы я хотел слышать его голос. Как бы я был ему благодарен, если б он подошел и ударил меня».
– Это как? По-настоящему ударил? Вас били? – недоумевая, переспрашиваю собеседника.
– Учитель мог подойти и хлопнуть по плечу, – смеется Мансур. – Ничего страшного в том не было. Мы были совсем юные, и нас надо было ставить на место, не позволять расслабляться. Он относился ко мне по-отечески, если доставалось – то по делу. Я и тогда понимал, а сейчас особенно, как он ко мне относился!
На ночной сон отводилось ученикам три часа. Вставали в 3 часа утра. Молитва, занятия, молитва. Обед, дневной сон два часа. И до 12 часов ночи снова занятия. В таком режиме Мансур жил с 94-го по 98-й год.
– Похоже на службу в спецподразделении, – делюсь впечатлением.
– Можно считать, что такая учеба – вид службы. Ты полностью погружен в учебу, чтение вслух и про себя, заучивание. Ты не можешь по своей воле распоряжаться временем. Только при таких условиях учеба будет двигаться вперед, чтение становится все более выразительным. Для мусульман Коран – Священное Писание. Хафизы – те, кто знает каждую его строчку, произносит верно, с правильным ударением, пониманием каждое слово, строго следуют требованиям Ислама в жизни.
Как побеждать шайтана
Разве врач не должен знать наизусть анатомический атлас? Разве журналист не должен владеть практически всеми нормами труднейшего русского языка? Разве водитель имеет право не знать всех правил дорожного движения? Массу знаний мы укладываем в своей памяти. Особенно тех, которые жизненно необходимы. Не удивляемся, как мозг справляется с потоками самой разной информации.
И все же к своей памяти мы не требовательны. Большинство людей считают не нужным ее тренировать, наоборот – стремятся «не грузиться». Потому как велик соблазн: «спихнуть», например, экзамен, и наутро не вспомнить, что сдавал.
Но все же разумнее относиться к учебе как к основе твоей профессиональной состоятельности, наконец, будущего заработка. Конкурентоспособность – модное понятие. Жаль, что не очень модно честно и серьезно учиться.
– Что тебя удивило или оказалось неожиданным, когда начал заучивать Коран? – возобновляю свои расспросы.
– Как коварен шайтан! – эмоционально восклицает Мансур.– Он так не искушает людей, которые не учатся! Я много раз замечал: после 15-20 прочтений отрывка, когда текст уже в памяти, появляется мысль, что больше читать не стоит. Начинаешь просто водить глазами. Учитель об этом искушении неоднократно предупреждал. Позднее убедился в его правоте. Именно те джузы (отрывки коранического текста – Л. М.), которые «легче легкого» выучил, потом потребовалось доучивать. Я могу точно сказать, в какой суре какую часть знаю безупречно, а какую в свое время учил меньше.
– Есть какая-то особенность именно твоей памяти?
– Отец, думаю, сильно молился за нас, своих детей. Дуа (молитва) родителей принимается на Небесах в первую очередь, равно как за тех, кто в дальнем пути, и тех, кто несправедливо наказан. Мама считала, что моя учеба – особая благодать для семьи. Я понимал, что занимаюсь не физикой или геометрией. Я заучивал Коран, данный Аллахом. Не боялся учебы, не тяготился объемными заданиями. Учил во имя Господа.
Обратите внимание, уважаемые, на то, что Мансур не стал рассказывать о какой-либо технике или хитроумном способе запоминания. Молитесь за истинные нужды своих детей, родители!
Слово мужчины
Любовь нагрянула, не предупредив предварительным извещением о своем приходе. Мансур дал девушке слово, что женится на ней. Им было по девятнадцать лет. Когда–то они начинали вместе ходить в начальную школу. А теперь приходилось решать; или ее выдают за другого, или он решительно идет к родителям просить руки Мухами. Он поступил как мужчина.
Через два года снова пришлось принимать мужское решение. Молодоженам жилось также непросто, как и миллионам семей в бывших советских республиках, обретших самостоятельность, но не обладающих сильной экономикой. Нужно ли объяснять, как задевает гордость мужчины обстоятельство, что в доме нет желаемого достатка? Потому Мансур отравился в Карелию, где уже жил и работал один из родственников.
– Мне помогли начать торговлю несколько мусульман, – вспоминает он.– Сначала снимал комнату, жил один. Через несколько месяцев переехала жена с дочерью. Время бежит быстро. Сын Мавлон родился уже здесь, на севере России. Сын и дочь говорят на узбекском и на русском языках свободно, хорошо общаются со сверстниками. Я прошу их дома говорить по-узбекски, это язык наших предков. Арабский, надеюсь, они тоже выучат.
О народной дипломатии и примере Пророка (мир ему)
Позволю себе небольшое отступление. На одном из республиканских совещаний, посвященном вопросам миграции, моя коллега спросила гостя из Финляндии, мол, почему в Суоми к выходцам из России отношение настороженное, порой откровенно неприязненное. Сидевший рядом молодой чиновник негромко заметил: «Потому же, почему в России настороженно относятся к мигрантам-таджикам, узбекам, киргизам…»
Как реально созидать политику миротворчества? Есть разные уровни решения проблемы и разные методы в зависимости от возможностей. Но есть и универсальный. Он, казалось бы, самый доступный, – от сердца к сердцу, с проявлением терпения и понимания.
– За тридцать лет жизни я лично ни разу ни с кем не поссорился, не разругался, тем более не подрался. На том свете Аллах воздаст за терпение, – рассуждает Мансур. – Порой жена ворчит, а я ей ничего не отвечаю. Она, может, устала, переживает за детей. Кому она выкажет свои чувства? Думаю, большинство людей могут понять друг друга. Надо больше стараться, больше думать о других.
– Конкуренция среди предпринимателей, которые занимаются торговлей, серьезная. Не приходится сталкиваться с проблемами?
– Я езжу в северные от Петрозаводска районы. Туда местные предприниматели не очень любят возить товар. Меня в деревнях знают. Народ в глубинке живет хороший, любят расспросить, но сильно не торгуются. Я пошучу, немного скину цену, если есть возможность, и – товар уходит. Торговать надо тоже с терпением.
Все время вспоминаю, что Пророк Мухаммад (мир ему), тоже занимался торговлей, причем успешно. Когда уезжаю в дальние поселки, то приходится и ночевать там. Бабушки пускают на ночлег.
Так зачем это нужно?
Бывает, что спит Мансур в своей машине. Возносит молитву, читает по памяти какую-либо из сур и засыпает. Хорошо в том месте, где возносится молитва. Карелии хорошо, что скромно живет и старательно трудится на нашей земле этот молодой мусульманин.
Он не кичится своими победами на конкурсах чтецов Корана в Москве и Петрозаводске. Ни разу об этом не упомянул в разговоре со мной. Странно, но факт: журналисты карельских изданий ни разу не потревожили его расспросами о том, как он сохраняет в себе знание всего объема Священной Книги и зачем вообще это нужно людям.
«Хафиз Корана является носителем и хранителем Корана и должен воплощать в жизнь его истинное вероучение, правильные способы поклонения Аллаху, благородные назидания, мудрые наставления и его высокую мораль, основанную на красноречивых, совершенных в своей глубине проповедях. Все это является основой религии для добродетельного народа, благоразумной общины, благочестивого человека в вероучении, в нравах, в поведении и во всех делах», – считает И. Сабиров, руководитель Центра подготовки хафизов Корана в Российском исламском университете.
– Мансур, о чем просишь для своих детей у Господа?
– Чтоб выросли в вере. Чтоб они, став взрослыми, поняли, почему я строгий отец. Чтоб умели жить в мире. Чтоб сын выучил Коран.
За два часа очень плотного интервью собеседник ни разу не свернул на темы типа: как трудно жить, как дается хлеб насущный. Перед прощанием он прочитал аяты благословения из любимой суры. И тебе благословений, Мансур, единственному в Карелии хафизу Корана.