Исламский поэт и культуролог Джаннат Сергей Маркус предлагает новый цикл стихотворений, запечатлевших исторические сведения, впечатления от архитектурного произведения, размышления о судьбах людей, памятников искусства двух стран – России и Ирана. Традиция поэтического «прочтения архитектуры» в России развивалась в начале 20 века в стихах Максимилиана Волошина и Осипа Мандельштама. Это синтез искусствознания и поэзии, точных знаний и субъективных эмоций.
Мечеть Лутфулла – один из шедевров мировой архитектуры, памятник эпохи расцвета Ирана при династии Сефевидов в конце XVI — начале XVII в. В 1597 г. Исфахан был объявлен столицей государства Сефевидов: здесь разместилась резиденция шаха Аббаса I, численность населения быстро росла, в середине XVII в. в столице насчитывалось уже более 600 тысяч жителей. Началась реконструкция города с последующей застройкой его новыми зданиями, поражающими монументальностью и величием.
В центре – одна из самых красивых площадей мира - площадь Мейдане-Шах, на которой возведены здания, щедро украшенные поливной керамикой. В их числе – напротив дворца Али-Капу - мечеть шейха Лотфоллы (Масджид-и-Шейх-Лотфолла), основанная в 1603 г., и Шахская мечеть (Масджид-и-Шах), которую начали строить в 1612 г. Они контрастируют и своими размерами и характером. Мечеть Лутфуллы – камерная, нередко именуемая «женской» (в неё женщины из дворца могли проходить незамеченными, по подземному переходу под площадью), у неё нет минарета, она встроена в четырёхэтажные торговые ряды, окоймляющие площадь – Большой базар. Использовалась мечеть для уединённых молитв шаха и его приближённых.
В период существования государства Сефевидов Исфахан стал не только средоточием иранского средневекового зодчества, но и крупным центром ковроткачества и производства великолепных изделий из керамики. При дворе шаха Аббаса I сформировалась исфаханская школа художественной миниатюры, которая была признана одной из лучших в мировом искусстве. И недаром сложилась поговорка в Средневековье, причём её повторяли далеко за пределами Ирана - «Половина мира в Исфахане!».
Поскольку, по сведениям враждебных современному Ирану военных аналитиков, близ Исфахана расположены объекты ядерной промышленности, окрестности города и, возможно, сам город является «вероятной целью» в случае бомбардировок иранских ядерных объектов.
Кто в нежность не верил – поверит,
Взойдя в колыбель из лазури:
Прозрачные райские двери
Откроют прозрачные гури.
Скользить зорким глазом не смею:
Рассматривать купол – вращенье
Таких геометрий Вселенной,
Что разум угас в восхищенье:
Аллах дивно-женственным создал
Каркас мирозданья живого.
Сколь щедро нам россыпью роздал
И камень, и краски, и слово!
Не бойся - запомни рисунок,
Скользящий лучами в мечети:
Здесь ангелы тихо на струнах
Играют, как птицы и дети.
Мечеть Лутфулла - колыбель тишины.
Шаги там преступны - если слышны.
Так же немыслимо глупы и странны
Возгласы чаек - над океаном.
Что прокричать ты успеешь, песчинка,
Ты, человек – мимолётна пылинка…
Брось же стонать и вымаливать чудо.
Здесь в глубине – ты встречаешься с Другом.
3
Там, за фонтанами, в ряду торговых лавок,
Стоит мечеть от шейха Лутфуллы.
Уж там не слышно стука молоточков,
Которыми ремёсла Исфахана
Вознесены, как перлы мастерства,
Средь знатоков персидского искусства.
Шум торговли
Не потревожит здесь – молитва света
Подхватит всякого, кто перейдёт порог,
Отбросит всякого, кто тут святым не станет…
«Половина мира в Исфахане» - говорили в Средневековье.
Вот они сидят вкруг дастархана,
Чаем белым пиалы свои наполнив:
Переписчики арийских свитков
Знают также алгебру Корана,
Изучают скрытое движенье,
Звёзд незримых зримое значенье…
Рядом с ними мастер-архитектор
Из числа приближенных к Аллаху.
Ничего учёным он не скажет, ни полслова –
Но в мечети алгебру созвездий
Сочетает с праздником звучанья
Мирового звёздного круженья
Так, как будто ангелы танцуют…
«Половина мира в Исфахане» -
Говорили на Востоке люди.
Остальное – в небесах осталось,
Путь туда указан Лутфуллою.
Средь «Карты» поставлена «Мира»
Мозаика глины с песком –
Детская смесь лазури
С небесною синью-огнём.
Кто в бесконечность столь смело
Закинул познания сеть,
Наверно, не будет пределов
И страхов - нигде не иметь!
Опустишься здесь на колени,
Свершая средь Мира салят:
На плечи польются тени -
Прохладных Садов аромат.
О Навои, перечеркни слова,
В которых нет дыханья Божества!
Алишер Навои
Как над Нью-Йорком ввысь взнеслась звезда
И дева с факелом сжигает небеса!
Там мегаполис трудится, в поту с утра.
Куда ж он мчится, растеряв слова?
Сотри и вычеркни, его азарт - тщета,
В котором нет дыханья Божества!
Путь в Исфахан – к мечети Лутфулла.
Царит здесь свет и Божья тишина.
7
Русский купец Федот Котов посетил Исфахан в 1624 году
«Исфахан стоит как бы в ущелье, между гор высоких», видных Солнцу –
Так писал купец, посланник русский, удивляясь щедростям Востока.
Как же нам занятны ваши речи, сладки дастарханов многоцветья,
Дивных персиянок тайны чутки, муэдзинов благостное пенье…
Русь и Персия – зеркально оборотны – и красавицами и стихами,
Где б нашли мы ближе зовов чудных, если б не было столь разниц между нами!
Там, на площади у шаха в Исфахане – есть мечеть, зовома Лутфуллою.
А у нас на площади на Красной – тоже к Солнцу – цветом возрастает
Многоглавое, с шатром посередине – чудо, что Василием Блаженным
С века осемнадцата зовётся… Тоже райским птицам там раздолье…
Свеча на мосту
Одним из шедевров архитектуры Ирана, связанной с водой, считается мост Хаджу в Исфахане. Этот мост славится неповторимой архитектурой и прекрасными керамическими украшениями. Он сначала предназначался в качестве дамбы на реке Заянде-руд и на отдельных отрезках носил названия «Поле шахи» (Царский мост), «Баба Рукнаддин» и «Хасанабад». Впоследствии мост был назван Хаджу в честь одного из вельмож Сефевидского двора.
Строительство моста началось в 1650 г. по приказу шаха Аббаса Второго. Говорят, что новый мост возводился на опорах старого моста. Мост Хаджу имеет в длину 132 и в ширину 12 метров, возвышается над нижним уровнем галереи на 10 метров. Опоры расположены на расстоянии двух метров.
В мосту Хаджу 21 створ различной ширины. Опоры моста изготовлены из обтесанного камня, галереи из кирпича. В срединной части проход воды может перекрываться деревянной дамбой.
Мост Хаджу имел несколько предназначений: для переправы через реку, прогулки по галереям и получения наслаждения от видов, перекрытия реки и сохранения воды для жарких и засушливых времен, создания чисто эстетической красоты и монументального сооружения.
Мост Хаджу имеет четыре этажа, состоит из 51 большого и малого павильона. В средней части сооружено специальное красивое здание, которое предназначалось для отдыха царской семьи и придворных, украшенное настенными рисунками и узорами из керамики.
По обеим сторонам моста установлены две статуи в виде больших львов, которые придает величие каменной лестнице, проходящей между ними. В срединной части моста существует еще одна лестница, которая позволяет спускаться на нижние этажи.
Территория, прилегающая к мосту Хаджу, весной и летом, особенно в выходные дни и вечера уикенда превращается в место отдыха местных жителей и посещения туристов. Это прекрасное место отдыха создана благодаря специальным градостроительным проектам и озеленению прилегающей к мосту территорию.
В книге «Аббаснама» Мухаммад-Тахира Вахида Казвини приводится пространное описание моста Хаджу и праздничных церемоний, которые проводятся в этом месте. Между опорами моста имеются широкие галереи, с которых отлично просматривается окружающая территория. Архитекторы моста спроектировали образ свечи, символизирующей собой свет человеческого знания, который виден с определенного угла зрения. Свеча просматривается с четырех углов по обеим сторонам моста. Словно пространство между двумя пролетами моста освещается одной свечой.
И Тауэр, и Голден-бридж, и Вздохи
В Венеции – прекрасные, земные
Мосты для путников, влюблённых и зевак.
Но по Мосту Сират - по краю хрупкой нити –
Пройдёшь ли ты в последнюю минуту,
Душа моя, над пламенем и стоном,
Подобная скользящему лучу?
Так думаешь, забвенно глядя в воду,
Где изразцовый отблеск растворяет
Невидимую тайную свечу.
Она звездою
Зависла посредине – солнце ночью! –
Так повелел властитель Сефевидов,
Так указал надир Аббас Второй.
Все знанья тайные и явные весомо
К мосту Хаджу в срединном Исфахане
Приливно льнут, волнами обвивая,
Как гурии – блаженствуй и познай…
Будь осторожнее, к воде спускаясь – тут так скользко!
И мудростью своей не обольстись – здесь так темно.
Под мост Хаджу проваливались шейхи - было скользко!
Мнишь дервишем себя – тогда ныряй на дно.
Сюда приходят вслед магрибу – ищут встречи.
Лови скорей вечерний след – богат закат!
За грань зеркальных вод проход не обеспечен,
Пока ты солнцу явному не станешь – брат.
А ты стремился в зазеркалье странствий,
И в сокровенность тайн мечтами улетал.
Остановись, мгновенный – в миге царствуй -
В тебе самом есть Вечного кристалл.
3
…когда-нибудь и я из тяжести недоброй
Прекрасное создам…
Осип Мандельштам, Нотр-Дам
Он – волхв и чародей и звездочёт – твой мастер.
Он музыке и цифрам знает вес.
Свечу среди моста зажёг он втайне – мастер!
На дно созвездий запустил отвес.
И вот теперь я только понимаю,
Что, «тяжести недоброй» вопреки,
Прекрасное создавший – поднимает
Небесный жемчуг – как бы с дна реки.
И нет материи, безгласной и незрящей,
И звуков нет без мысли и псалма.
Ищи свой камень в мраморе иль в яшме –
Природа в преизбытке и полна.
4
Здесь нынче кормят белых голубей -
Они же в небо чёрное взлетают.
Картины проще нет и зова нет ясней:
Медлительно Иран свечою тает,
Столетьями нам вольно рассыпая
Зерно и хварну благодатных дней.
Здесь ночью кормят белых голубей…
5
Пройти под арками персидского моста,
Как в лабиринтах гулкого колодца,
Где на циновках кто-то мудро спит,
А рядом – утомлённые кальяном,
А тут внизу – видны чешуйки рыбы,
И красный глаз её, и жадная улыбка:
Когда бы знать, как убежать за ней,
В звон изразцов и в роскошь Исфахана?
Как с колокольчиком, уздечками звеня,
Бежать бы с лошадьми, да в свите шаха!
О время, ты воротишься назад? –
Тебя молю – верни нас к Сефевидам!
….
И там я спрячусь в келье у моста,
Близ лабиринта времени и знанья,
Засну, как дервиш, у речной воды,
Чтоб углядеть в волнах движенье духов:
Они меня мгновенно усыпят,
Нашепчут лишнего: миражи всё, миражи!
И буду я тревожно время ждать,
Чтоб вырасти до нового столетья.
Зачем нам век дан: бремя или счастье,
Сад наслаждений ранних, испытаний зной -
Кто скажет?
6
Спустись ко мне, до тьмы предела – где глубина.
Из века в век, в тебя вникая, растут мосты,
И каждый здесь встречает счастье – как я и ты.
Со дна незримого, из мрака шахского взойдёт звезда,
Из плена горького, от зла и ревности спасёт она.
О золото живого Солнышка, пей блеск воды,
Смывая грязное, ликуй и балуйся – как я и ты!
7
И всё же город не развёрнут вдоль реки,
Как мой любимый Кремль московский,
И крепость на Великой – Кром наш псковский.
Почти что каждый город русский – вдоль реки…
А почему? - Закрыться от пустынь,
Упрятать женщин, старцев – вот задача.
Не спрячешь жизнь во двор - настигнет неудача.
Так думали строители твердынь.
Иран, Иран! Твои засовы крепки,
От зноя солнца прячешь нежный ум,
В тень кипарисов – нежное лукум,
И воду на полях - мостов объятьем цепким.
И всё ж мне жаль, что Исфахан с рекой
Так боязливо строг и не полощет крылья,
Как Кремль московский, льющий изобильно
Небесный облик свой, умноженный водой.
8
При входе львы, как стражники, стоят.
Сегодня их туристы нежно треплют.
Они, надменные, в ответ нам промолчат,
Но в Книгу ярости запишут – мы ж ответим
За эту фамильярность в День Суда:
Какое право смеем прикасаться
Священного хранителя Моста!
Туризма блажь – изнанка святотатства.
9
Дабы так плавно и в меру воды пришли к полям,
Здесь сведены воедино – и мост, и дамба, и храм.
Храм тут почти невидим – о чём намекает свеча.
Рычаг повернул немного – и поле вскипит уж, урча.
А сверху потоки людские проходят, смеются, галдят,
Но тут же дворец для шаха, где фрески на стенах спят.
Они притворились на время, как будто всегда молчат –
Но мы-то с тобою знаем, о чём они нам говорят.
Они преисполнены страсти нежных Фархад и Ширин:
Никто не бывает несчастен, ведь Бог никогда не один!
Вселенная, тесная с виду, полна тьмы созведий и слёз –
Но это кружение, танец влюблённых друг в друга звёзд!
10
Пора петь хвалу электричеству:
Ночная подсветка – вот чудо!
Этим сияньем величественно
Мост засиял изумрудно.
Это не снилось поэтам,
Даже таким, как Хайяму.
Если б увидел он это –
Точно, свалился бы в яму.
Каждый из нас – горшечник,
Каждый при этом и глина.
Сегодня зажгусь я свечкой –
Завтра исчезну, сгину.
Какое сиянье величественно
В тебе, человек, под спудом?
Пора петь хвалу электричеству:
Ночная подсветка – вот чудо!
Оба цикла стихов («Мечеть Лутфулла в Исфахане» и «Свеча на мосту. Мост Хаджу в Исфахане») написаны в подмосковной деревне Сабурово в феврале 2011 года